Ольга Кулешова

Сейчас, летом, наше обычное утро начинается так: просыпаемся с Артёмом, умываемся, завтракаем. Я готовлю к обеду что-нибудь. Пока жара, мы большое дома находимся. Ближе к вечеру мы выходим на огород: у нас поливка, прополка. К речке ходим, благо, в Рыбном много мест, где можно погулять.

То грибочки закрываем, то компоты закрываем.
Вот так вот и крутимся. И в процессе дня стирка, уборка с ребенком. Хорошо летом на улице, на свежем воздухе.

Потом заходим домой, купаемся, ужинаем и ложимся спать.
Ходить мы никуда особо так не ходим, чтобы там по каким-то мероприятиям. Это просто невозможно, потому что сын у меня колясочник. Опять же громкая музыка, хлопки, когда салюты взрывают – мы туда не ходим, чтобы сын не пугался, ему нравится тишина, покой. Мы как затворники, одним словом.
Пока была возможность, пока было с кем ребёнка оставлять, я работала в двух местах, совмещала. Продавцом в магазине и в охране. Я сейчас скучаю по своей работе, мне не хватает общения.

Хотя устаю, конечно, в конце дня, какое там общение, добраться бы до подушки.

Какая-то смена деятельности даёт силы. Когда зима, холод, тишина сменяются летом, огородом, когда у тебя свои огурчики, морковка начинают созревать – уже какая-то радость, это же труд.

Это большой труд, а особенно с ребёнком-колясочником. Сын не ходит, поэтому если я иду пропалывать в огороде, его надо как-то к себе подкатить, подтащиться. Ну ничего, справляемся, я уже привыкла за 12 лет.

Мои самые тёплые воспоминания из детства – это когда были живы бабушки. Одна из них в сельской местности жила. Нас на лето к ней увозили, поэтому, может быть, мне просто даётся труд – я ко всем приучена бабушкой по папиной линии. А мамина бабушка, городская, научила готовить, стирать, убирать. Как обычно девочки растут, вот эти знания, они же от кого-то получают.

У моей мамы было пятеро детей, я самая старшая. И мама постоянно была на работе занята, то с младшими. Да и когда я вышла замуж, я 13 лет прожила в сельской местности, у нас и коровы были. Поэтому мне не чуждо вот это всё, не страшит меня эта работа. И Рыбное мне стало ближе, чем Рязань, наверное, потому что оно попроще, более сельское. Мне очень нравится наша природа, и что в Константиново рядом. Рязань – это Рязань, город. А здесь попроще и природа, и воздух совсем другой. Нет больших заводов, выбросов, заасфальтированных парков.

Одним предложением я себя так опишу: общительная, любознательная. Я люблю общаться с людьми, мне интересно с ними. Независимо от возраста я могу общаться с любым: и с молодёжью, и со взрослыми. С детьми люблю общаться, потому что для меня это самое святое – старики и дети, они самые беззащитные.

Я за свою жизнь много помогала старикам: у меня были бабульки, которым я помогала, и хоронила их, они были как безродные, одинокие. Потом после одной у меня остался в наследство от нее сын. Он был, конечно, старше меня, Женька. Он страдал заболеванием, не разговаривал, ничего. Он меня ждал как мать. Когда он умер в ковид, у меня уже был сын, Артёмка. Очень жалко мне было его.
Не знаю, я дружелюбный, тёплый человек. Обыкновенная женщина. Кто-то скажет «с большим сердцем», а я добавлю «и маленьким умом».

Просто жизнь люблю, людей люблю, плохих и хороших. Ко мне люди тянутся за советом. Все, кто со мной общаются, спрашивают: «Ты не училась на психолога?». Особенно девчонки, у кого есть проблемы, любят прийти ко мне, чай попить, поговорить. Поговорят со мной – и уходят с теплом.
У меня одна подружка есть, она ко мне приходит, в кресло садится – и просто засыпает. Говорит: «У тебя так тепло дома, что мне хочется спать, как у мамы».

Отзывчивая я. Я до сих пор выращиваю на своём участке карточку, огурчики, лучок, морковку. У меня есть бабулька в общежитии, баба Галя. Когда я иду в свою комнату, что-то взять или отнести, я всегда захвачу немножко, чтобы угостить старика. Они же беспомощны, уже нет у них сил посадить что-то. Даже если есть дети, они приезжают, навещают, но всё равно это пять минут: «Привет, как дела», а больше в телефоне.
Я в Рыбном с 2004 года живу. Работала тут, узнала очень много людей, и хороших, и плохих. Даже плохой человек в общении со мной почему-то всегда разворачивался ко мне лицом. Менял своё отношение не только ко мне, но и к окружающим.

Например, захожу я в кабинет, там, грубо говоря, гав-гав-гав на меня. А я просто молчу, выслушаю, а потом уже тихо, спокойно, в полтона разговаривать начинаю – и смотришь, уже человек не такой плохой, это он как будто маской закрывался.

Рыбное – родной уже город для меня, тихий, спокойный, как муравьи все копошатся, и всем места хватает. Раньше я в Рязани работала в детском саду помощником воспитателя. У нас заведующая была из Рыбного, очень хорошая женщина, она мне помогла переехать сюда с двумя детьми.

Ой, я кем только не работала, но всегда ближе всего мне была работа с детьми. Помню, ещё в детстве, идём с мамой по улице Каширина, там было детское отделение. Я была болезненным ребёнком, ангины там всякие. И вот видит там на качелях качалась девочка в красном костюме, её качала женщина. Года полтора-два девочке, и потом женщина сказала, что она из детдома. Маша её звали, до сих пор помню. И я пришла к маме и сказала: «Мам, мам, давай заберём её». А нас уже у мамы трое было, она сказала – «Я бы взяла, но ведь уже вас трое, ну куда нам ещё».

Когда я в школе училась в Рязани, это была 17 школа, я там с первого по восьмой класс училась – у нас был патронаж дома малютки, мы туда как вожатые, что ли, ходили. Гуляли с детьми, носили игрушки, играли с ними, и это всё мне было очень интересно, и трудно было потом с детьми расставаться.
Даже сейчас, когда мы с Артёмом в больнице лежали, в одиннадцатой сколько раз лежали. И вот там лежат отказнички, они плачут, у меня душа разрывается. И Стефан в Конищево с нами лежал, такой удивительный ребёнок. Если было бы куда, если бы был у меня дом, семья, я бы всех собрала вокруг себя, всех усыновила. Мне всех жалко. Чужих детей не бывает.

Прежде всего я думаю о своём здоровье. Потому что понимаю, не дай Бог со мной случится что-то, я понимаю, что Артёму опереться не на кого. Благодарю Бога за жизнь, за свое здоровье, прошу у него здоровье себе и своему ребенку.
Я благодарна ситуации с сыном – она помогла мне увидеть поддержку от незнакомых людей. Бывают такие ситуации, когда ты в тупике, смотришь в серую стену, и не знаешь, куда идти дальше. И вот в такой момент ты знакомишься с нужными людьми – так я познакомилась с нашим врачом, так я познакомилась с «Добрыми юристами». Мне многого не надо, я не алчный человек, я не для себя хочу – я хочу улучшить условия только для своего ребёнка. Никто не знает, сколько кому и чего отмерили. И мой ребёнок страдает, он ничего в жизни не видит — и может быть, это и хорошо, что Господь его таким сделал. Что он не видит жестокости, грязи, которая есть в мире.

Люди, помните, что вы люди, будьте человечными, относитесь друг к другу с добром, с пониманием, несите благо, помогайте чем можете.