Прощай, общежитие! Здравствуй, семья.

В этой истории для меня показателен пример того, как преображается жизнь человека, когда меняются его стартовые условия. Квартира, которую выдали Елене после решения суда, стала отправной точкой к ее уверенности в будущем. Она получила диплом юриста, обрела мужа и семью, поменяла однокомнатную квартиру на двухкомнатную и родила еще двух замечательных девочек.

Мама работала дояркой, отец пил и всех нас бил, мы жили в доме с разбитыми окнами почти что без отопления, не знали, что такое горячая еда. Соседи постоянно писали об этом в разные инстанции, и нас забрали. Об этом я прочитала в личном деле, сама ничего не помню: мне тогда было четыре года

У меня двое братьев и сестра. Младший, Вася, в год не ходил, у него обнаружили детский церебральный паралич (ДЦП) и отправили в Дом ребенка, а оттуда — в Елатомский интернат для детей с особенностями развития. Через какое-то время туда перевели и старшего брата Сергея. Сестра Наталья поступила в Солотчинский интернат.

В начале 1990 года органы опеки забрали всех братьев и сестер Елены из семьи Зиновиных, которые проживали в деревне Красный партизан Пителинского района.

Их распределили по разным детским домам и они узнали друг о друге только став взрослыми. Один брат погиб, трое других детей после выпуска из заведений для сирот остались без жилья. Это обычная история людей, которые попадали детские дома.

Когда заканчивала школу-интернат и готовилась к ЕГЭ, мне говорили, что будет трудно поступить в институт, поэтому лучше сразу пойти в училище. Сначала я расстроилась, потом разозлилась и все лето просидела за учебниками. Итог стараний — поступление в РГУ им. Есенина на юридический факультет.

В институте я жила в студенческом общежитии в Горроще, комната была на четвертом этаже, душ на первом. Бывало всякое — и носила воду в тазиках на свой этаж, чтобы стирать ползунки. И сама мылась ночью, чтобы не оставлять сына одного.

Однажды стою намыленная в душе и чувствую, что на меня кто-то смотрит. Поворачиваюсь — кошка! Откуда здесь кошка? Присмотрелась, а это крыса огромных размеров. Мне бы завизжать и убежать, но у меня потом не будет времени помыться. И вот я моюсь дальше и смотрю на нее, а она на меня. И понимаю, что не могу убежать, потому что мне больше некогда будет помыться.

Я повстречала молодого десантника, вышла замуж и родила сына Сашу. Из общежития рано утром ехала на учебу вместе с ребенком. Сначала сын спал на стульях, но потом привык и стал ходить между столами и просить, чтобы студенты с ним поиграли.

Педагоги относились ко мне по-разному. Одни вполне справедливо замечали, что дети, конечно, цветы жизни, но расти они должны вне стен учебной аудитории. Другие шли навстречу и разрешали заниматься дома, не катаясь лишний раз на пары.

С супругом отношения у меня не сложились и мы развелись, но институт я все же закончила. Мне предлагали временно отдать сына в Дом ребенка, но я решительно отказалась: «Ни один диплом не стоит разлуки с сыном».

Я не знала о том, что нам с сыном полагается жилье — в интернате об этом не говорили. А однажды на факультет пришел юрист Петр Иванов и рассказал, что оставшимся без попечения родителей государство должно предоставить жилплощадь, если ее нет или она в ненадлежащем состоянии.

Тогда я решила действовать. Главным стимулом к переменам для меня стал сын — я начала бороться и за него, и за себя, и за других. Потому что всегда надо добиваться справедливости. Вместе с Петром Ивановым я подала документы в суд.

Мы подали иск в Советский суд Рязани, судились более полутора лет и победили — суд согласился предоставить жилье даже с учетом интересов ребенка. Городская администрация оспорила это решение и не допустила выделения метров на ребенка, но тем не менее, свою квартиру Елена получила.

Дело длилось полтора года и в итоге суд встал на мою сторону. Я получила однокомнатную квартиру в Дашково-Песочне, вышла замуж во второй раз, родила дочку Софию. Спустя пять лет оформила квартиру в собственность, продала, добавила маткапитал и купила уже двухкомнатную квартиру в новостройке в микрорайоне Кальное.

Когда родилась вторая дочка Маша, мы с мужем решили приобрести трехкомнатную квартиру, поскольку девочки быстро растут и своими играми мешают повзрослевшему Саше учить уроки. Но это в будущем. Пока мы доделываем ремонт в квартире, а потом собираюсь отправить Машу в детский сад и устроиться на работу.

До 13 лет я с сестрой Натальей не знала, что у нас есть братья. Как-то в Солотчинский интернат перевели девочку из Елатомского, и та сказала о ребятах с фамилией Зиновины. Я стала выяснять — и да, это действительно оказались ее родные братья. Оба выросли, выпустились из интерната, но дальше их пути разошлись: Сергей жил и работал в Кораблино, Василий перешел в интернат к сестре и после остался в Рязани.

К настоящему времени я сумела разыскать и перезнакомиться со всеми близкими и дальними родственниками, потому что для меня самое важное — это семья. Теперь у меня есть не только братья и сестры, но и золовка, двоюродная племянница, и племяшка.

У брата Василия дальнейшая жизнь сложилась прекрасно: он получил жилье как оставшийся без попечения родителей и отслуживший в армии без особых проблем. Теперь у него своя семья, востребованная профессия и работа.

Сестра Наталья очень стеснительная, ей не так легко требовать своего. Например, после смерти отца она из-за оплошности социального работника не получала выплаты по потере кормильца и предпочла не разбираться в ситуации, оставить все как есть. Мне хотелось бы наказать этого социального работника по закону, да все сроки давности вышли.

Я теперь понимаю, что желание не разбираться в своих проблемах возникло из-за того, что нам в детстве никто не прививал самостоятельность, не говорил, насколько мы важны, что мы все можем и у нас все получится. Мы с сестрой в интернате едва здоровались — такие были замкнутые.

Правильно говорят, что «все мы родом из детства».

После решения вопроса со своей квартирой Елена занялась помощью сестре Наталье, которая все еще оставалась без собственного жилья. Наталья пробовала добиться получения квартиры самостоятельно, но ей отказали под предлогом того, что в далеком Красном партизане ещё стоит полуразвалившийся дом.

К тому же ей исполнилось 23 года — возраст, до наступления которого оставшийся без попечения родителей должен встать в очередь на получение жилья. Елена с Натальей снова обратились ко мне, и мы добились выделения жилплощади для второй сестры.

История для меня показательна: благодаря справедливому решению суда мама смогла дать своему ребенку настоящий дом, ощущение защищенности и уюта, о которых когда-то мечтала сама. Для здоровья семьи это очень важно.

Единственная неприятность в этом деле — пять лет квартира была муниципальной, и Елене пришлось ждать разрешения на приватизацию. За это время она выбрала новое жилье, дождалась сдачи дома и въехала в двухкомнатную квартиру на Касимовском шоссе уже с тремя детьми.

Обычно я не показываю фото детей в сети, но для «Добрых юристов» готова сделать все, что в моих силах. Я даже как-то пожертвования переводила.

Петр мне так помог, что я всем своим одноклассникам и знакомым рассказывала о нем, и все нуждающиеся получили квартиры. А как же иначе, мне помогли — и я просто обязана помочь, эта цепочка добра не должна обрываться.